Бог. Сенсационные откровения физика Владимира Ефремов. Ведущий конструктор ОКБ <<Импульс>> Владимир Ефремов умер внезапно. Зашелся в кашле, опустился на диван и затих. Родственники поначалу не поняли, что случилось ужасное. Подумали, что присел отдохнуть. Наталья первой вышла из оцепенения.
Тронула брата за плечо: Володя, что с тобой? Ефремов бессильно завалился на бок. Наталья попыталась нащупать пульс. Сердце не билось! Она стала делать искусственное дыхание, но брат не дышал. Наталья, сама медик, знала, что шансы на спасение уменьшаются с каждой минутой.

Пыталась <<завести>> сердце, массируя грудь. Заканчивалась восьмая минута, когда ее ладони ощутили слабый ответный толчок. Сердце включилось. Владимир Григорьевич задышал сам.

— Живой! — обняла его сестра. — Мы думали, что ты умер. Что уже все, конец!

— Конца нет, — прошептал Владимир Григорьевич. — Там тоже жизнь. Но другая. Лучше…

Владимир Григорьевич записал пережитое во время клинической смерти во всех подробностях. Его свидетельства бесценны. Это первое научное исследование загробной жизни ученым, который сам пережил смерть.

Свои наблюдения Владимир Григорьевич опубликовал в журнале <<Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного технического университета>>, а затем рассказал о них на научном конгрессе. Его доклад о загробной жизни стал сенсацией.

— Придумать такое невозможно! — заявил профессор Анатолий Смирнов, глава Международного клуба ученых.
*Репутация Владимира Ефремова в научных кругах безупречна.*

Он крупный специалист в области искусственного интеллекта, долгое время работал в ОКБ <<Импульс>>. Участвовал в запуске Гагарина, внес вклад в разработку новейших ракетных систем. Четырежды его научный коллектив получал Государственную премию.

— До своей клинической смерти считал себя абсолютным атеистом, — рассказывает Владимир Григорьевич.

— Доверял только фактам. Все рассуждения о загробной жизни считал религиозным дурманом. Честно говоря, о смерти тогда не думал. Дел на службе было столько, что и за десять жизней не расхлебать. Даже лечиться было некогда — сердце шалило, хронический бронхит замучил, прочие хвори досаждали.

12 марта в доме сестры, Натальи Григорьевны, у меня случился приступ кашля. Почувствовал, что задыхаюсь. Легкие не слушались меня, пытался сделать вдох — и не мог! Тело стало ватным, сердце остановилось. Из легких с хрипом и пеной вышел последний воздух. В мозгу промелькнула мысль, что это последняя секунда моей жизни. Но сознание почему-то не отключилось. Вдруг появилось ощущение необычайной легкости.

У меня уже ничего не болело — ни горло, ни сердце, ни желудок.

Так комфортно чувствовал себя только в детстве.

Не ощущал своего тела и не видел его.

Но со мной были все мои чувства и воспоминания.

Я летел куда-то по гигантской трубе. Ощущения полета оказались знакомыми — подобное случалось прежде во сне. Мысленно попытался замедлить полет, поменять его направление.

Получилось! Ужаса и страха не было. Только блаженство.

Попытался проанализировать происходящее. Выводы пришли мгновенно. Мир, в который попал, существует. Я мыслю, следовательно, тоже существую. И мое мышление обладает свойством причинности, раз оно может менять направление и скорость моего полета. Труба — Все было свежо, ярко и интересно, — продолжает свой рассказ Владимир Григорьевич.

— Мое сознание работало совершенно иначе, чем прежде. Оно охватывало все сразу одновременно, для него не существовало ни времени, ни расстояний. Я любовался окружающим миром.

Он был словно свернут в трубу. Солнца не видел, всюду ровный свет, не отбрасывающий теней. На стенках трубы видны какие-то неоднородные структуры, напоминающие рельеф. Нельзя было определить, где верх, а где низ. Попытался запоминать местность, над которой пролетал.

Это было похоже на какие-то горы. Ландшафт запоминался безо всякого труда, объем моей памяти был поистине бездонным. Попробовал вернуться в то место, над которым уже пролетел, мысленно представив его. Все вышло! Это было похоже на телепортацию. Телевизор.

— Пришла шальная мысль, — продолжает свое повествование Ефремов. — До какой степени можно влиять на окружающий мир?
И нельзя ли вернуться в свою прошлую жизнь? Мысленно представил старый сломанный телевизор из своей квартиры.
И увидел его сразу со всех сторон. Я откуда-то знал о нем все.

Как и где он был сконструирован. Знал, где была добыта руда,
из которой выплавили металлы, которые использованы в конструкции.

Знал, какой сталевар это делал. Знал, что он женат, что у него проблемы с тещей. Видел все связанное с этим телевизором глобально, осознавая каждую мелочь. И точно знал, какая деталь неисправна. Потом, когда меня реанимировали, поменял тот транзистор Т-350 и телевизор заработал…

Было ощущение всесильности мысли. Наше КБ два года билось над решением сложнейшей задачи, связанной с крылатыми ракетами. И я вдруг, представив эту конструкцию, увидел проблему во всей многогранности. И алгоритм решения возник сам собой. Потом я записал его и внедрил.

Бог, oсознание того, что он не один на том свете, пришло к Ефремову постепенно.

— Мое информационное взаимодействие с окружающей обстановкой постепенно утрачивало односторонний характер, — рассказывает Владимир Григорьевич.

— На cформулированный вопрос в моем сознании появлялся ответ. Поначалу такие ответы воспринимались как естественный результат размышлений. Но поступающая ко мне информация стала выходить за пределы тех знаний, которыми обладал при жизни. Знания, полученные в этой трубе, многократно превышали мой прежний багаж!

Я осознал, что меня ведет Некто вездесущий, не имеющий границ. И Он обладает неограниченными возможностями, всесилен и полон любви. Этот невидимый, но осязаемый всем моим существом субъект делал все, чтобы не напугать меня. Я понял, что это Он показывал мне явления и проблемы во всей причинно-следственной связи. Я не видел Его, но чувствовал остро-остро. И знал, что это Бог… Вдруг я заметил, что мне что-то мешает. Меня тащили наружу, как морковку из грядки. Не хотелось возвращаться, все было хорошо. Все замелькало, и я увидел свою сестру. Она была испуганной, а я сиял от восторга…

Eфремов в своих научных работах описал загробный мир при помощи математических и физических терминов. В этой статье мы решили попытаться обойтись без сложных понятий и формул.

— Владимир Григорьевич, с чем можно сравнить мир, в который вы попали после смерти?

— Любое сравнение будет неверным. Процессы там протекают не линейно, как у нас, они не растянуты во времени. Они идут одновременно и во все стороны. Объекты <<на том свете>> представлены в виде информационных блоков, содержание которых определяет их местонахождение и свойства.

Все и вся находится друг с другом в причинно-следственной связи.

Объекты и свойства заключены в единую глобальную информационную структуру, в которой все идет по заданным ведущим субъектом — то есть Богом — законам. Ему подвластно появление, изменение или удаление любых объектов, свойств, процессов, в том числе хода времени.

— Насколько свободен там в своих поступках человек, его сознание, душа?

— Человек, как источник информации, тоже может влиять на объекты в доступной ему сфере. По моей воле менялся рельеф <<трубы>>, возникали земные объекты.

— Похоже на фильмы <<Солярис>> и <<Матрица>>…

— И на гигантскую компьютерную игру. Но оба мира, наш и загробный, реальны. Они постоянно взаимодействуют друг с другом, хоть и обособлены один от другого, и образуют в совокупности с управляющим субъектом — Богом — глобальную интеллектуальную систему.

Наш мир более прост для осмысления, он имеет жесткий каркас констант, обеспечивающих незыблемость законов природы, связующим события началом выступает время. В загробном мире констант либо нет вообще, либо их значительно меньше, чем в нашем, и они могут меняться.

Основу построения того мира составляют информационные образования, содержащие всю совокупность известных и еще неизвестных свойств материальных объектов при полном отсутствии самих объектов. Так, как на Земле это бывает в условиях моделирования на ЭВМ. Я понял — человек видит там то, что хочет видеть. Поэтому описания загробного мира людьми, пережившими смерть, отличаются друг от друга.

Праведник видит рай, грешник — ад…

Для меня смерть была ничем не передаваемой радостью, не сопоставимой ни с чем на Земле. Даже любовь к женщине по сравнению с пережитым там — ничто….

Священное Писание Владимир Григорьевич прочел уже после своего воскресения. И нашел подтверждение своему посмертному опыту и что <<в начале было Слово, — цитирует Библию Ефремов. — И Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было вначале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть>>. Не это ли намек на то, что в Писании под <<словом>> имеется в виду некая глобальная информационная суть, включающая в себя всеобъемлющее содержание всего? Свой посмертный опыт Ефремов применил на практике.

Ключ ко многим сложным задачам, которые приходится решать в земной жизни, он принес оттуда.

— Мышление всех людей обладает свойством причинности, — говорит Владимир Григорьевич.

— Но мало кто догадывается об этом. Чтобы не причинить зла себе и другим, нужно следовать религиозным нормам жизни. Святые книги продиктованы Творцом, это техника безопасности человечества*…

Владимир Ефремов:
<<Смерть для меня сейчас не страшна. Я знаю, что это дверь в другой мир>>.

Источник